Интервью. Александр Глеб: «Моя проблема — гол»
Александр Глеб (родился в Минске 1 мая 1981 года) всё ещё ищет своё место в «Барсе». Это второй игрок, наряду с Мартином Касересом, получающий меньше всех игрового времени. 29 декабря 2008 года он возвращается к тренировкам, как и большинство игроков команды, с мечтой о забитых голах и месте в составе.
— Как ты себя чувствуешь здесь через шесть месяцев?
— Уже лучше. Для меня всё было новым: команда, язык, атмосфера. Было нелегко, но мне очень помогли. Я стараюсь учиться, интегрироваться в команду и найти общий язык со всеми одноклубниками.
— В игровом плане?
— Нет, я имел сейчас ввиду не игровой аспект, а усвоение стиля работы в клубе. Всё очень отличается от «Арсенала», и мне нужно время. Кроме того, я не играл целый месяц из-за травмы.
— Ты близок к достижению своей лучшей формы?
— Пока ещё нет. Мне необходимо чувствовать больше доверия и уверенности в том, что я делаю. Нужно больше играть и больше тренироваться.
— Это самая большая трудность?
— Нет, самое трудное — язык. Мне необходимо его выучить. В остальном мне нравится всё в Барселоне: город, невероятная еда, климат. Люди здесь живут и наслаждаются. Я веду нормальную, спокойную жизнь. Часто езжу за город. Я очень доволен. Играть с такими людьми, как Хави, Месси, Иньеста, Анри, Пуйоль, Маркес просто великолепно. Я стремлюсь к тому, чтобы играть больше, но я удовлетворен своей работой. Знаю, что тренеру нелегко. Он должен сделать выбор из 22-х отличных игроков.
— С кем ты больше общаешься?
— Со всеми, но больше с теми, кто говорит по-английски: Анри, Гудьонсен, Маркес, Абидаль. С Туре мы говорим по-русски. Он действительно хорошо говорит, это правда. Я был очень удивлён, что уроженец Берега Слоновой Кости говорит на русском языке.
— Считаешь, что ротации необходимы, чтобы сыграть могли все?
— Да, это так. Нормально, что играть хотят все. Все нуждаются в перерывах и таком ритме, чтобы достигнуть своего лучшего уровня.
— Гвардиола утверждает, что ты можешь играть на пяти позициях. Какую предпочитаешь?
— В юношестве я играл по центру, под нападающими. По прибытии в Арсенал я научился делать это на флангах. Поэтому я предпочитаю медиапунту, но если тренеру нужен нападающий, значит нападающего. Фланг для меня не имеет значения. Проблема иногда в том, что по пять минут не получаешь мяч.
— Ты «двуногий» футболист
— Да, я уверенно играю обеими ногами. Вообще, я - правша, но с 6-ти лет мой отец заставлял меня работать и левой ногой.
— Когда ты узнал об интересе «Барсы» к тебе?
— В начале отпуcка, в мае. Я сказал Арсену Венгеру, что хотел бы уйти, однако он настаивал, чтобы я остался. В тот момент я понял его. Уходил Фламини, ходили слухи, что уйдет Адебайор. Непростая ситуация для него. Сказал ли я ему, что собираюсь в «Барсу»? Да.
— Когда ты приехал в Барселону, ты сказал, что исполнилась твоя мечта.
— Ребенком, играя на улице, ты мечтаешь о большом клубе. «Штуттгарт» уже был сбывшейся мечтой. Тогда я не думал, что окажусь в Барселоне. Но теперь я здесь. Ещё одно подтверждение тому, что сны иногда сбываются.
— Так мечтой была «Барса» или просто большой европейский клуб?
— «Барселона». Из-за стадиона, из-за команды. С тех пор, как я увидел, как играют Стоичков и Ромарио. Это была фантастика. Они были звездами, а дети мечтают стать звездами. Шаг за шагом, при поддержке семьи, я достиг этого.
— А другие дети, игравшие с тобой во дворе?
— Больше ни один, хотя многие были талантливы. У всех разные дороги в жизни, кто-то плохо закончил, кто-то спился. Я сконцентрировался на футболе, на тренировках и просмотрах матчей по телевизору. Тогда много не показывали, только вечером в воскресенье. После развала Советского Союза по спутнику уже можно было смотреть Испанию, Италию, другие чемпионаты.
— Ты забил 13 голов в 137-ми матчах за «Штуттгарт» и 8 мячей в 119-ти матчах за «Арсенал»
— Ну, это совсем немного (улыбается).
— Немного. Почему?
— Я знаю, что гол — это моя проблема. Я знаю, что должен больше бить, больше брать игру на себя в штрафной. Это моя проблема. В выгодной голевой ситуации, когда я слышу «Алекс», я могу передумать и отдать мяч. У меня нет духа нападающего, как у Это’О.
— Это излишек великодушия или недостаток доверия?
— Не знаю. Отданный пас, закончившийся голом, приносит мне большое удовлетворение. Люди говорят мне о том, что мне нужно поменять менталитет и больше забивать. Я знаю об этом.
— Каким был твой лучший матч?
— Разные. Я не храню в памяти ни один. Лучшим было бы выиграть Лигу Чемпионов в Париже. Теперь мне придётся ждать другой возможности.
— Каким было твоё детство в Минске?
— У меня были проблемы в школе, как и у всех детей, потому что учиться не нравится никому. Все хотят играть. Я не испытывал нужды, если ты об этом. Но понятно, что в бывшем СССР не было такой роскоши и удобств, какие есть у детей сейчас.
— Ты так говоришь потому, что твоему отцу приходилось ездить в командировки?
— Да, его на полгода отправили в Чернобыль. Он должен был ликвидировать последствия аварии на АЭС. Он не мог отказаться, это был приказ. Пришла бумага, и он уехал. Он испытывает некоторые последствия, но его здоровье более или менее в порядке. Он должен был проходить обследования в клинике, но в каком-то смысле ему повезло. Некоторые его друзья и и известные люди умерли там.